квазар
Через год, когда юг России пал, мы уже жили вместе, они всей семьей переселились к нам в дом, и в ту ночь, когда грохотали оружия и рвались снаряды, мы сжимали друг друга в объятиях от страха и ощущения несущегося на нас грозного будущего, которое открывалось нам за этими ночами. Я не могла тогда знать, что ровно через двадцать пять лет я буду опять укрывать ночами кого-то от падающих бомб и искать непременно капитальную стену, возле которой, как говорят, стоять безопаснее, и буду закрывать своей дрожащей рукой испуганные (но на этот раз светлые) глаза, чтобы тот, кто прижимается ко мне, не видел, как, фиолетовым светом озаряя замерший Париж, летит смерть, метя в нашу крышу!
Помнишь нашу первую смерть?
В тот год нас собралось как никогда много, мы даже не могли ночевать в доме - и нам стелили на веранде. Той, где теперь...
И вдруг умер Толик, живший как раз посередине деревни. У его дома стоял (а теперь лежит) большой стол, увитый виноградом, за которым молодежь (впрочем, "взрослая" молодежь - мы еще в нее не попадали) до ночи играла в карты. Совсем молодой еще мужик. Мы лежали и пытались это оговорить, осознать. Эти еловые ветви по всей (единственной в деревне) дороге, поздненочные поминки, отголоски которых еще были слышны.
Помнишь нашу первую смерть?
В тот год нас собралось как никогда много, мы даже не могли ночевать в доме - и нам стелили на веранде. Той, где теперь...
И вдруг умер Толик, живший как раз посередине деревни. У его дома стоял (а теперь лежит) большой стол, увитый виноградом, за которым молодежь (впрочем, "взрослая" молодежь - мы еще в нее не попадали) до ночи играла в карты. Совсем молодой еще мужик. Мы лежали и пытались это оговорить, осознать. Эти еловые ветви по всей (единственной в деревне) дороге, поздненочные поминки, отголоски которых еще были слышны.