И чары кончились: опять
Взглянул я в зелень вод,
И хоть не видел ничего,
Но все глядел вперед.
Как путник, что идет в глуши
С тревогой и тоской
И закружился, но назад
На путь не взглянет свой
И чувствует, что позади
Ужасный дух ночной.© Поэма о старом моряке



утро может начинаться по-разному. сегодняшнее открылось воплем кухарки: "юля! снимайте майку, я ее поглажу!"
и мы отправились в знакомое и родное мне уже подземельное помещение прачечной, где с одной достопочтенной небезызвестной дамой глушили вино как-то раз темной осенью.

стрельбища вчера не состоялись, но состоялось много другого. в троллейбусах мне не нравится свет.

бессонница - это мука крестная меланхоликов©. сегодня впервые за долгое время удалось спать и при этом спать.

лечь на полянке носом в небо и держась за руки, стекаясь силами, которые сочатся со всех сторон: из палящего солнца, из парящих букашек-бабочек, из-под земли и из нас, из нас. и ощущать эту бешеную энергетику. и улыбаться, не разговаривая. или перекидываться словами. и изредка лукаво поглядывать друг на друга.
и впитывать, впитывать, впитывать.

воскресенье. гнала себя сквозь лес. умею летать. пролетая в затяжном прыжке над огромной лужей с желтой водой, петляя над обрывом, едва касаясь пятками земли, с бешенством, которое гнало вперед, до издоха, на износ. летел и таял. злоба на себя - невероятно мощный двигатель.
и полежать удалось, вбирая энергию.

в сон с субботы на воскресенье нежно вплетались важные люди. затем мы с Т. шли по саду расходящихся тропок, в этом было что-то ошеломляющее.

кусок
самоощущение

5 утра, утро крадется к миру. по коридору ходит человек и говорит сам с собой. сон медленно отпускает, уступая место ужасу. воскресное утро. 5 утра. и в коридоре человек, который громко говорит. телефонная трубка покоится на базе. ощупываю воздух, иду, расталкивая обрезки снов, обступивших кругом. человек сел в кресло и продолжает строить планы. я курю и кричу ему: с кем ты говоришь?! - с тобой.