испанское путевоеХотела еще рассказать -абы как, плохим текстом, олдскул такой, но -
Решили мы смотаться в Гранаду. Мы: знакомая, по чистой случайности отдыхающая в соседнем городе, испанец. у которого, она, собственно и отдыхала, и я. Накануне я какое-то время спрашивала себя, готова ли к такому большому времени удержания внимания на людях, пребывания в компании без возможности отделиться и тп. Для меня это всегда крайняя мера, которая мне, видимо, зачем-то нужна. Вечером я улучила момент, пока Настя куда-то отошла, и соскайпилась шепотом с О. (у них с Настей настолько не сложились отношения, что я предпочла ничего ей не рассказывать и глотать все ее заключения, если заходил разговор). Зарядилась, настроилась, выдала парочку андалусизмов и решила ехать. Все равно дома одной побыть не удавалось, а Настин турецкий сериал из колонок на меня уже нагонял мурашки нетерпимости (а точнее, голос его озвучивающего).
Туда мы ехали морем, вдоль арабских наблюдательных вышек, пока слева не начали появляться горы, все ближе и ближе подступающие к воде. Красиво.
Нашли дикий пляж в скалах (по моим заявкам, городской пляж теперь наводит на меня скуку), долго искали, как туда попасть, по пути наелисьу винограда, клубники и персиков, увидели, как растут авокадо, всяческие кактусы..Было здорово, и с попутчиками, как выяснилось, повезло: Олиного испанского не хватало на трескотню, да и общая созерцательная направленность, о ура, способствовала лишь необходимым вербализациям. В общем, в какой-то момент я даже обрадовалась, что вырвалась из нашего с Настей однообразного быта. А русский язык прекратился вовсе.
Дикий пляж был чудесен. Нависающие скалы, неспокойное море, одна палатка да пара загорающих нудистов на самом краю. Разнообразные умытые камни всех цветов, лежащие на берегу. Водоросли, которые мои комментаторы обозвали грязью (а это отрыжка моря). Жесткие волны, через которые мы сперва не надеялись пройти в большую воду. И самое удивительное - наконец-то теплая вода. Полторы недели я не могла толком искупаться из-за ледяной воды. И вдруг, отъехав всего на 60 километров, - теплая вода, но, блин, волной тащит по камням. Оля оставила попытки искупаться и легла исступленно загорать. А жар тако, будто в пасти у дракона. На песок не встать. Мы с испанцем решились. Отошли подальше, к нудистам, и там начали борьбу. Как назло, у самого входа галька, а дальше уже песок. Но волной бьет и царапает о гальку. Бросаешься, а тебя тащит назад. Первая, вторая..Ничего не видно, брызги, вода уже в гландах, соль, еще волна, но вода! Теплая! Море! Купаться! И вдруг - все. Уже не волна тебя, а ты ее, ты сверху. Она подмывает, покачивает, вздымает, но ты уже ее седлаешь, все. Испан все сражался, а я махала ему, мол, дуй сюда, в промежутках между уходящими к берегу волнами, скрывающими от меня берег.
Минут через 30 я сделала попытку выйти. Это оказалось еще страшнее. Главное - не позволять себя гнать к скалам и как-то втравиться в большую волну, кричал испанец. Да, но войдя в волну, я почувствовала удар коленями гальку. Дальше еще одна, сальто под водой, легкий захлеб и - бежать, бежать быстрее, пока не пришла следующая. Горели мышцы, энергии ушло, как после полуторачасовой тренировки. А песок горяч-горяч, стоять невозможно. Скорее на полотенце. А на нем - свежесорванный виноград, персики и урожай моих камней. Лежим лениво. Все молчат. Испан встает на голову, опершись руками о песок, и стоит. Оля спит, уткнувшись лицом в сумку. Солнце переходит правее. Волны делаются ярче. И мы здесь уже будто вечность.
Мы искупались раз пять по полчаса. Оля ходила по берегу, но так и не решилась вступить в схватку с волной.
И тут я поняла, что домой меня сегодня никто не вернет, а в Гранаде мы будем только к вечеру.
Мы с испанцем сделали солнечные часы, а потом пошли пробираться вдоль скал к горному ручью со "сладкой", пресной водой. И давай умываться да плескать друг в друга, пока мне не пришла идея сесть задом прямо в ручей, вытянуться позвоночником вдоль, чтобы вода покрыла как можно больше поверхности тела, и даже удалось положить по теченью голову. А испанец откуда-то снизу руками набрасывал на меня полотна воды. Иного способа смыть с себя соль не было.
Потом мы разбудили Олю и тоже повели ее купать в ручье. Там произошла небольшая битва, мы брызгались, а Оля забавно визжала. Но помыли и ее.))
Часам к 18 мы зарулили в крохотный деревенский бар попить-перекусить. Шел матч, шел без звука, играли наши, я то и дело бегала внутрь проверять счет. Местная церковь сзывала братьев на службу. Разгар сиесты, мы сидели посмеивались, что за двадцать минут туда спустилась с гор лишь одна тетя. А колокол требовательно позванивал каждые пять минут.
Сели, поехали.
В вечернем уже солнце мы стали забирать вверх, в горы. Остановились, мне надо было побегать по шоссе.)) И в Гранаду въехали уже на закате.
Сняли первую же встретившуюся гостиницу (при каком-то монастыре). Написала Насте, что буду завтра (а то в прошлую мою отлучку, когда меня привезли в 23 часа и с разряженным телефоном, они с бабкой-соседкой, у которой мы завтракали, успели посходить с ума и даже отругали за такое распутство)). Гуляли до часу вокруг крепости, ужинали до 3 утра на лавке в парке чипсами.
Следующий день гуляли-гуляли, потому что гранадский горный сухой зной не имеет ничего общего с влажной жарой Малаги, где я ползала от дома к морю и назад, так и не заглянув ни в одну лавочку, ни пройдя по главной улице, ничего в таком климате я делать не хочу.
И только вечером засобирались в обратный путь. Проголосовали ехать теперь через горы, самой трудной, но живописной дорогой.
Попутчики молчали, мы с Олей то и дело вздыхали по красоте за каждым поворотом, играло что-то мантрическое..Закат, горы. Мы останавливались, фотографировали, ехали еще метров 200, но там открывались виды еще хлеще...В общем, стало темнеть, а мы вдруг уперлись в табличку "минеральные воды такие-то", которая торчала на развилке под скалой.
И решили разведать. Насте я на всякий случай написала, что и про сегодня уже сомневаюсь). Поплутали по серпантину (жуть) и вдруг увидели ворота. Въехали. Впереди крупное здание, все освещено. Судя по всему, оздоровительный пансионат. Слева лес, мостик, а под ним журчание ручья. Впотьмах достали куль с полотенцами, переоделись и стали по камням красться вниз. А там - что-то типа бассейна-лягушатника, выложенного камушками, глубиной сантиметров в десять, в который вода переливается из прямоугольной небольшой "ванны" прямо под горами. Вода туда бухается сверху через продолбленный туннель. А в ванне барахтаются двое местных мужичат. Сумерки.
Сперва мы наступили в лягушатник. Тепло. А снаружи уже стало прохладно. В горах вечер и ночь даже летом нежаркие. Но тут дядьки собрали свои распластанные по ванне конечности и пустили нас. А там горячая вода! Это был балдеж. Я прямо слышала мамин голос, восклицающий "собачья жизнь, какая классика, а! Вот это я понимаю!". И залегли мы...на 4 часа.
Лениво переговаривались, затем какое-то время бойко, затем снова лениво..Темп\ерамент разговора был цикличным. Над нами вдруг буквально заполыхало звездное небо. Я какое-то время рухнула в ностальгию по пьяной ночи на деревянном мостике наших бунгало над рекой Квай в Тайланде, где тоже был плеск воды, черное небо в звездах, а кругом что-то такое массивное нависало.
Разговор тек, желающие оздоровить свое тело все прибывали. Было как-то очень уютно. Все воспринималось и принималось само собой. Иногда загорались огоньки сигарет в темноте. Потом пришла целая компания молодежи, следом за ними - большой дед-воевода, под которым мы все вдруг расступились и даже выделили ему место. Нас было уже девять, килькобанка, да и только. И отчего-то это не то что не напрягало, совсем наоборот. Рядом со мной уже который час наслаждался водами один из местных, невероятно контактный и теплый, с которым мы уже обсудили и суставы, и Аргентину, и горы..И я как-то моментально почувствовала себя в этом пейзаже своей. Воевода вдруг толкнул гневную речь против судьи, который приехал, записал эти источники на себя да построил здесь эту гостиницу, а людям оставил лишь эту ванночку. Они зудели, жужжали, плескали водой, а небо аж дышало сверху. Оля давно не делала попыток строить предложения, зависнув с закрытыми глазами, испан тоже, а я уже прикомпанилась ко всем и сразу. И это вечно повторяющееся ощущение, что вот он, момент, сейчас здесь со мной, но так и ускользает, хоть и останется. Что-то в нем аж щипало, какое-то замыкание - и ты здесь, но уже выкладываешь этими минутами собственную вечность.
Должна отдать должное моим попутчикам. Они все принимали, они не суетились. Бестрепетно воспринимали действительность. Часто молчали. Они были уместны. Они были выносливы (хотя в Гранаде испанец пытался попросить нас сесть на автобус, но Оля оказалась моего племени, пройти километров пять ей не крюк). Оля - вообще что-то инопланетное. Мы, конечно, замечали ее когда-то на уроках английского, но никогда не общались. Чудаковатая. А тут вдруг это оказалось кстати. Она соглашалась на все. Присядем? Ну присядем. Пошли? Ну пошли. Ну чудо))) Очень удобно.
Дальше мы уютно пытались разглядеть фонариками наши вещи, топчась по водяной жиже рядом с ванной. Мои милейший местный собеседник выскочил нам помогать, а потом почти поднял меня над камнями и поставил куда-то на дорогу. И мы пошли искать машину, переодеваться и думать, что делать теперь: в полночь, в горах, внигде. Была попытка предложить найти гостиницу, но мне пришлось ее пресечь: завтра мой последний день, мне стоит вернуться домой, к Насте. Давайте выбираться в сторону Малаги.
Они долго суетились, ища свои трусы да футболки, а я стояла босиком на бетоне, усеянном сосновыми иголками, и дышала хвоей. Вдруг показалось, что я в деревне. Свет горит только в салоне машины, все остальное провалилось во тьму, только мы да наш пятачок.
И вдруг выруливает большой такой мужчина и говорит: "Парковка закрывается в полночь, мне придется попросить вас отогнать машину за ворота". Говорит это с отполированным аргенитнским акцентом. А лицом смахивает на О. Я аж зашаталась, стоя на своих иголках). "Вы откуда?", спрашиваю с надеждой. - "Soy gallego. Pero vivi 30 años en Rosario". Чтобы испанец сказал о себе "я гальего", да еще и с таким столично-аргентинским "ll"! Такого в моей коллекции не было. (янки - американцы, гальего - испанцы, но с оттенком ироничной пренебрежительности, ну хотя кто как окрасит).
Мы выехали на дорогу, продвинулись немного вперед и застыли на площадке под соснами, под которой все обрывалось куда-то вниз, кругом - горы, а прямо перед нами, очень низко, висел месяц. Заглушили мотор, тихо выбрались из машины. Место, обстановка, время, природа подсказывают, как себя вести. Включать музыку и садиться на землю лопать сосиски здесь было неуместно. Мы крадучись подошли к обрыву и выдохнули. Ошеломляющая тишина. Невероятно вкусный запах ночной горной свежести. Под ногами что-то хрустело, мы прокрались на несколько шагов в сторону, посветили фонариком - поле ржи. Все сравнения да попытки раскрасить, внедряя разных чужих героев да названия, не удаются. Пусть бедно в плане языка, неуклюже и совсем не литературно, но это я могу сказать только так.
Залезли в транспорт, поняли, что проголодались, включили свет и устроили пир с хамоном, багетом, чего кто успел схватить с собой.
И поехали обратно под что-то восточно-медитативное. Молча.
И часам к 3 утра меня доставили к дому. Испан внезапно расчувствовался, мы сделали "тройное объятие" и попрощались.